Mais que vais-je faire de tout cet amour-là?
Свинья я. Или дура последняя. Это ж надо - мне он машет рукой и улыбается, а я прохожу мимо. Даже спасибо не сказала. Неблагодарная свинья. Что я теперь должна делать? Как в пятницу на глаза кажусь? Да и как объясню?
Хоть во всех грехах ему признавайся.
Потом все перлась к Санечке на встречу с коллегами, в шарады играть. Тоска такая взяла по дороге. Все Николая Алексеевича вспоминала. Вот он этих глупостей не терпел, вышибал всю дурь сразу. И, главное, он со мной разговаривал. Просто так. Почти ни о чем. Не важно о чем. Рассказывал. Вот этого дико не хватает. И с еще обнаружила, что день 4го февраля я помню по часам. Все, что было. Все события того дня, которых оказалось так много. И этот ушат холодной воды.
Сережка сегодня нас уморил. Талантливый парень - нечего сказать. Как он ФИ сегодня изображал - мы лежали. Он чуть вошел - я в миг узнала, ей-Богу! Потом Санечку самого, но в его присутствии не очень получилось.
А мне достались Парижская коммуна и Сталин, танцующий лезгинку. Бред.
Хнык... Плёхо мне... Болею... И свинья к тому же.

Потом все перлась к Санечке на встречу с коллегами, в шарады играть. Тоска такая взяла по дороге. Все Николая Алексеевича вспоминала. Вот он этих глупостей не терпел, вышибал всю дурь сразу. И, главное, он со мной разговаривал. Просто так. Почти ни о чем. Не важно о чем. Рассказывал. Вот этого дико не хватает. И с еще обнаружила, что день 4го февраля я помню по часам. Все, что было. Все события того дня, которых оказалось так много. И этот ушат холодной воды.
Сережка сегодня нас уморил. Талантливый парень - нечего сказать. Как он ФИ сегодня изображал - мы лежали. Он чуть вошел - я в миг узнала, ей-Богу! Потом Санечку самого, но в его присутствии не очень получилось.
А мне достались Парижская коммуна и Сталин, танцующий лезгинку. Бред.
Хнык... Плёхо мне... Болею... И свинья к тому же.
